Как всегда длинное вступление:
Всё - Мама Карла - конченный человек! У неё теперь есть инстаграм и она не знает, как с этим жить! Тратить восемьдесят процентов времени на размещение в интернете фоточек своих трудов... а трудиться-то, блин, когда. В общем сплошной сумбур с коллапсом - повсюду неразбериха и обои отклеились. Понятия не имею, как она совладает со всеми информационными скАчками, но вот: здесь, здесь лежит злое зло! И да, она пока не будет пытаться сделать ЖЖурнал удобным для читателей, она просто будет выливать сюда горы кукло-дыбро-инфы-когда-представится-возможность, потому что несчастная осознала: она нифига не современный человек и не может поддерживать в привлекательно завлекательном виде сорок пять интернет-аккаунтов, да ещё и походя. Увы! Надо работать, а мы в интернетиках сидим - ррррр!
Да, здравствует хаос и энтропия, короче! То есть длиннее, хе-хе-хе. Ветераны броуновского движения дитектид! (вышли с флагами строем нестройным)
***
Вот какие дела - стоит слепить кукле лицо и не отвертишься - попал, увяз - тащат и непущают! А если ещё кто-нибудь характерный, то вообще - швах. Это я к тому, что настал момент, когда делать двух кукол одновременно уже совсем никак. Теперь демона воды отправили в очередь и Мамуля (когда не торчит в интренете - рррррр) лепит Оскара. Ладно бы она его только лепила (рукалицо), она ж ещё и пишет! Графомания - это проклятие! (бьётся лбом об ножку кровати - кровать чердачная - ножки длинные - железные) Графомания - это даже хуже, чем засовывать одеяло в пододеяльник! Ты не хочешь, а оно пишется! Точнее не так - ты хочешь
Истории Оскара - это густая перемешка фарса, комедии и личных трагедий, причём от Мамули требуют оформлять всю праздную болтовню в виде не то рассказов, не то зарисовок, даже не знаю как это назвать. Осколки - из жизни убегающих. Всякая логика, хронометраж и структура утрачены в процессе... и оно всё сыплется и сыплется на несчастную мамикарлину голову. И вот же какое гадство: где-то неделю назад ей рассказали жуткую историю про глюки - это когда тебя вдруг накрывает, и реальность смешивается с мутной грязью страшных воспоминаний, и ты тонешь-тонешь в холодной грязи совсем один и не за что ухватиться. Мамуля сраный эмпат - её очень накрыло, это если говорить мягко; её, зараза, так нахлобучило, что она чуть в электричке сопли не распустила. Да уж, представление: едет человек в электричке и рыдает, а объяснить, почему рыдает - не может - зашибись... а ну как санитаров вызовут! А это всё кукел - эгоистичная скотина - виноват! Сопли до колен - пол беды, и вообще беда в другом: приехав домой, Мама Карла осознала, что она не сможет написать об этом; вот так написать, чтобы протравило - не сможет! Чтобы понять нужно почувствовать; как дать почувствовать переживания человека захлёбывающегося грязью? Нелепый вопрос. Для того чтобы протравило, нужен особый писательский талант, а в руках графомана любая трагедия, пускай даже и всего лишь лично-кукольная становится пошлостью и глупым пафосом. Личные трагедии вообще самые трудные. Литературные приёмы, нужны правильные литературные приёмы! Нету! (ножка от кровати, не уклоняйся, на тебя вся надежда) Поэтому про глюки Мамуля не пишет, а раз она не пишет про глюки, ей рассказывают всякую бытовую чепуху (рукалицо) Это ужасно! И этого много (обняла ножку кровати и страдает. "Ножка кровати, ножка кровати, избавь от проклятья!" - уныло напевает, продолжая обнимать безразличную ножку)
***
Тут надо сделать ещё одно отступление. В прошлом посте Мама Карла жаловалась на "добрых женщин", хотя они, пожалуй, сыграли важную роль в формировании куклоидеи - полезные "добрые женщины"! Печенек и благодати им. А есть ведь ещё не менее полезные "злые женщины" - им тоже шоколадок. Это такая восхитительная категория людей, которые ненавидят "ванильку" - не совместимость у них, аллергическая реакция, идиосинкразия - боль, трепет, почесуйчик. И лишаём души им почему-то обязательно нужно поделиться: давайте дружить против "ванилек" вместе! (рукалицо) И Мама Карла такая в ужосе: шшшш, я мягкая и пушшшыыыстая, вся такая аллергенная - и вообще - мяу! Или лучше - Мама Карла знает волшебное заклинание: "Ми-ми-ми!" Ми-ми-ми на ваши головы, дружители-против!!! Бгггг, чего-то я сегодня буйный. Злые, добрые - все прекрасные - всем спасибо! И те и другие иногда всколыхивают чувство ослиного противоречия и вдохновляют на всякое разное. В том числе и на "мещанское" бытописательство - без глубин, без мрака, без загадки, без поиска смысла, о Боже, даже без морали! (Поймал пафосную волну - о как - "злым женщинам" понравилось бы)
То ли в жизни пиздеца слишком много, то ли мелкие неурядицы воспринимаются как пиздец - второе конечно же (лечи паранойю, ох лечи... Сеня, дарагой, наша паранойя здорова!) - то ли просто, когда становишься старше и глупее, бросаешь искать смысл жизни и сосредотачиваешься на чашечке кофе с мускатным орехом - смысл подождёт - сначала кофе! Или вместо, да. Я же говорю - Мама Карла - конченный человек! Разучился симулировать ум и сообразительность. ...Просто устал немножко.
...Поэтому сегодня с утра, вместо того чтобы уже дописать графоманские простыни и поставить жирную точку, Мама Карла записала вполне себе ванильковый фрагмент из жизни убегающих. Время не имеет значения. Господи, хоть где-то время не имеет значения! Место: Афрека - за рекою Аф в зазеркальном кукольном мире - всё ложь и отражения - жара, пустыня, кофе и другая жизнь! Чтобы оно не было совсем уж вырванным из контекста - хоть какого-нибудь... надо бы вырвать, скажу пару слов о персонажах: Оскар фон Дитрих - бывший майор абвера, ныне кофейный плантатор, Вальтер Линденхоф - бывший военный хирург, ныне хирург и вообще хирург по-жизни - можете считать это диагнозом. Не ищите совпадений с нашим миром - совпадения уже потеряны - мир тоже бывший.
Итак, ванильного сахару во все пончики!
***
Фрагмент из жизни убегающих, номер какой-то:
Жёлтый.
- Мы опоздаем! Мы опоздаем! – одетый в полосатые пижамные штаны и шлёпанцы Оскар метался по гардеробной, словно ошалевшая чайка над косяком селёдки, – Опоздаем-опоздаем!
- Определённо! – на стуле в углу сидел Вальтер в песочном костюме, начищенных туфлях и при галстуке, с мягкой меланхолией бывалого орнитолога наблюдая метания.
- Опоздаем!!! – фон Дитрих выхватывал из тёмных недр шкафов и антресолей белые костюмы и сорочки, чиркал оценивающим взглядом и отбрасывал в сторону все неподходящие. Не подходящими были все: белоснежные, льняные, молочные, пыльно-белые, кремовые, лунные, тёплых и прохладных оттенков, прости Господи, экрю и амиант, даже поэтический белый «не белый»…
- Как ты себя чувствуешь, Оскар?
- Что, прости? – фон Дитрих резко повернулся, роняя на пол ворох белых сорочек.
- Как ты себя чувствуешь? – терпеливо переспросил Вальтер.
- Прекрасно! – «прекрасно» прозвучало как «Поздравляю, похоже, ты не смог выдумать более неуместный вопрос!»
- Хорошо.
- Что хорошо? – фон Дитрих скрестил на груди руки, скрывая половину змеистых шрамов, по-прежнему красных и всё ещё напоминающих о загадочных чудесах славянской хирургии.
- Ты присел двадцать три раза, наклонился пятнадцать, пробежал из угла в угол сорок два, при этом передохнул только шесть раз, а схватился за живот всего четыре. Ты дышишь вполне ровно и не производишь впечатление умирающего. И, кстати, я не считал, сколько раз ты запрыгивал на табурет… пожалуй, больше трёх.
- И что же из этого следует? – фон Дитрих демонстративно скинул на пол стопку белых носков.
- Шоколаду тут прибирать потом, между прочим, - Линденхоф указал укоризненным взглядом на пенные вороха одежды на полу гардеробной.
- Между прочим, это его работа! Ему за это платят! – королевская интонация классового превосходства едва ли скрывала растущее раздражение; на пол полетела пачка носовых платков, – И, кстати, если тебе всё ещё любопытно, как этот безымянный, но невероятно талантливый, даже гениальный, русский хирург зашил мои внутренности, я укажу тебя в завещании как своего патологоанатома!
- Правда? – черепаший взгляд Линденхофа оживился, - Ну, тогда мне надо постараться и пережить тебя.
- Особых стараний не потребуется! – холодно заметил фон Дитрих, подчёркивая раскатистую, тяжёлую прусскую «р» в противовес лёгкой и острой австрийской «р» Линденхофа.
- Ну, это едва ли. Такие как ты, живут долго, - сохраняя тон праздных рассуждений, ответил Вальтер.
- Какие… такие?! – Оскар выдернул из неиссякаемых глубин гардероба тёмно-синюю сорочку, накинул, не глядя, и принялся яростно застёгивать перламутровые пуговки.
- Ну, такие… везучие…
- Ах, везучие… - кажется, он перепутал пуговицы, от чего тёмно-синяя рубашка сморщилась возмущёнными волнами.
Вальтер посмотрел на часы:
- Да, мы безнадёжно опоздали.
***
А когда Мама Карла не тратит время на трёп она продолжает немножко лепить. И немножко слепила новую конфигурацию плечевого шарнира и пока даже довольна промежуточными результатами... Ещё шейную конструкцию продолжает ковырять, не сильно довольная, но, как говорится "всё ещё спереди".
читать дальшеА вот почему Мамуля не хотела писать промежуточных постов, а хотела делать один огромный, когда большая часть куклы готова: она же клиническое трепло, и даже если будет описывать отдельный взмах мастихином и каждую мельчайшую модификацию каждого шарнира, у неё всё равно получится десять листов! Так лучше один раз десять, чем сорок пять с неизбежной утратой всякой логики и самоповторами. Да, хватит оправдываться - пускаю всё на самотёк - прастити, утомился.
Это не кучка одинаковых фоточек - это медленное преображение рук!
Теперь на тощие руки-палочки можно нарастить немного мяса:
В дайрях меня просили показать рабочие инструменты, вот они - на фоне не менее рабочей помойки:
И снова у Мамули есть повод благодарить меценатов: спасибо вам огромное! Я хоть и ною про ох-ах интернет съел всё время, но ведь именно благодаря тому, что у Мамы Карлы есть возможность показывать свои работы в интернете, мы все трое выживаем. Так что Ксеня теперь ещё и в инстаграм будет сыпать картинки, а мамикарлины куклопроцессы увидит больше народу.
Утром ФБ-шная лента принесла, ха-ха-ха, в тему же, не могу сдержаться - повешу в качестве настроенческой картинки: