Я тут имхуировать пришла самозабвенно, обещаю много букв.

Раньше у Ксени всё было просто: тут люблю, тут ненавижу - этого на кол, того на мыло, этим двум цветы и конфеты. Казнить, нельзя помиловать. Помиловать, нельзя казнить. Со знаками препинания проблем не возникало, с формулировками и оценками тоже. Королевишна была конкретна, крепка и критична, как новенький кирпич. В её маленьком, надо сказать, довольно бедненьком мирке, о конституционной монархии не было и речи, слова "демократия" не слыхали вовсе - права, свободы - вы вообще о чём - всем в строй! Всем строить! В соответствии с указаниями высшей инстанции. И строили - задорно, резво, скороспело - отношения - к людям, книгам и прочим эпическим полотнам, а так же фигурам речи. Эта барышня не умеет говорить: да она же просто дура! Это не мужчина - это крокодил, крокодилы едят антилоп, а не пишут увлекательные истории. Эта книга - форменная чушь - формулировки чуши внимания не достойны, будь они десять раз оригинальны. О, Маркушенька, душенька... Вы не любите Антокольского? Я вас убью! Считаете Врубеля одержимым психопатом? Мы с вами больше не здороваемся! Идите в жопу со своим Кандинским! Не любишь Фридуччиту - пойди убейся, смерд! Ха-ха-ха.
В маленьком, бедненьком мирке было чёрное, белое и немного прекрасного. Жить там было не возможно, рядом тоже. Вот же расхожее мнение: чем проще, тем лучше - а это смотря куда приложить - не всё то простота (воздевши пальчик к небу, с видом исключительно идиотским). Категоричность бывает хороша в формулировках - заряжает энергией... а потом эту энергию нужно куда-то направить, и не всякое направление так уж хорошо.
Как бы то ни было, жизнь потихоньку меняет и новеньких кирпичей и расхожие мнения. Сладострастно зеленеют свинцовые крыши, мягким сумраком мха зарастают красно-кирпичные кладки, теряются запонки, истрепались манжеты, страницы, укладки, помутнели жемчуга и прочие перлы. Сады дичают, слова легчают, после ремонта скрипят половицы - уже сами, уже живые, уже не твои. Архитектор не то чтобы в ужасе, он строит что-то другое. На старые чертежи пролили не то кофе, не то вино, не то кровь - не важно чью - важно пролили - пролили, и это важно - сейчас всё совсем другого цвета - не распознаваемого, не определяемого, не поддающегося строгой идентификации - прошедшего - сложносочинённого, наполненного до краёв оттенками самых разных обстоятельств и свойств - самых разных.
В какой-то момент цвет властно утверждает своё разнообразие и маленькому тирану мелкого мирка приходится сдаться - категоричные оценки больше не уместны. Нельзя смотреть на сине-зелёные переливы изумруда и утверждать, что он чёрный - не белый, бесспорно, но куда как разнообразнее. Ещё разнообразнее: правда, глубина и прелесть любого цвета раскрывается в сочетаниях - и не волнует меня длинна волны - зелёный рядом с красным не то же самое, что рядом с жёлтым. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, что у тебя нет вкуса... может быть; хотя в некоторых случаях имеет смысл просто промолчать.
***
читать дальше