Зайцеруки не для скуки.

Название изящно намекает, что ебаться с одним пальчиком Мама Карла может долго, очень долго.
...Э, как я начал-то, просто божинька зачинов (рукалицо). Это пока Мама Карла упирается и не желает разгребать кучу фоток (которые я тут докрасил наконец-то), а Йошка, verdammt nochmal, пытается выковырять её из под стола, она пинается и царапается… Гвалт, тарарам, нервно дёргаю ногой. Так и живём.

Ииии вооот покажу мизинчик в процессе (кликабельно):

Там вапще про другое.

Пока они там пытаются наладить подобие коммуникации, вот что я вам расскажу. Страшное. Личное. Вилли говорит, что, наверное, сейчас о таком в публичном-прозрачном антырнете, нужно молчать - низзя-низзя... Но я всё равно скажу, чтобы освободиться от шока и перестать уже наконец обтекать чужими эмоциями.

В нашем внутречерепном коллективе некая сучковатая бревноватость странным образом сочетается с бескожей восприимчивостью и способностью впадать в чужие эмоции, как в делирий. То есть, «как это тебе больно, ты же не я?!» может перемежаться с «коллектив нервничает, а блюю я» - лихко, одно другому не мешает, потому что оно по очереди. И вот читая разные истории — художественные — начинаю воспринимать персонажей, как живых близких родственников. И это бывает очень зря. ...Очень.

Таймлайн истории (про название не спрашивайте — не скажу) вывернувшей меня сегодня ночью на изнанку: середина Второй Мировой, и первые годы мира. Персонаж после войны, по стечению, не зависящих от него, обстоятельств, остаётся в Европе, а потом у него там появляется новая семья, и вроде всё налаживается и вообще хорошо — спокойно, жизнь в деревне и даже ПТСР не особо мучает. Казалось бы — живи и радуйся. Неееет, блядь, как же! А ностальгия и тоска-по-родным-берёзкам — без этого же не будет, блядь, сюжетного движения! И вот его периодически накрывает желанием смотаться на Родину, повидаться с мамулей, рассказать что жив-здоров, ну и вернуться потом. ААААААААА.
Ну, вообще-то нормально, что он не в курсе — такие возвращались… в лагерь или сразу под расстрел… Балядь, пойду ещё раз блевону… извините…

…Все мои родственники пострадавшие от режима Добра-и-Света дружно орали истошным голосом — нееееет, не смей даже думать, о том чтобы вернуться — убьют, сгноят, в лучшем случае — расстреляют! ...В общем новая родня персонажа, тоже была не в курсе, но что называется, жопой чуяла и не пущала. И вот этот вот нервяк автором истории старательно нагнетался. Я же, идиота кусок, — мышь со стажем — кактусы моё всё, — истерил, но читал дальше. И когда персонаж собрал таки чемодан, меня накрыло полностью.

Сука, наверное три года в нашей жизни не было панических атак, а тут опа — с чего бы, казалось бы… Стандартные двадцать минут меня душило и крючило (в прямом смысле, судорогами выворачивало суставы), я, уже имея опыт, лёг на пол и старательно страдал, в таких ситуациях главное не пугаться… но шея теперь всё равно побаливает.

Придя в себя, мыш доел кактус! То есть я быстренько пролистал историю дальше, чтобы убедиться, персонаж — мать-его-за-ногу — никуда в итоге уехать не сможет, вернётся в новый дом, останется в живых.

Но в особенно неистовый ахуй меня привела собственная реакция: это что же получается, ПТСР передаётся через поколение, даже через два — восемьдесят лет прошло, а ужас всё ещё жив. ...И люди продолжают воевать… и новые диктаторы, всё новые диктаторы.

Ну или просто я слишком проникся сочувствием к персонажу и очень не хотел, чтобы его убили в конце, когда он и так уже столько всего пережил.

Хотя всё наверняка ещё проще — отговорка, чтобы не «грустить» — у меня какая-то соплевирусная зараза пятый день, из-за неё лежу дома. А когда я долго лежу-не-хожу-по-лесам-оврагам, моя непоседливая крыша нещадно ёрзает и незаметно отъезжает. А следом выходит толстая пушистая шиза — исполнять сольный танец.

Йошка не смог вытащить Маму Карлу из под стола.
Про зайцеруки в следующем посте.

@темы: amor fati, биографический бредок, ментальная хренология

---

Песня про зайцев! Грустная песня про зайцев... местами гнусная...

Вступление. Ария Акселя. Трагикомическая.

Распалась связь времён, остановите самолёт, я слезу…
А вообще у меня клавиатура липкая от яда: год кормил собою общажитных-общежительных-весьма-общительных — сука — прямо таки клопов, больших, жирных, круглых, коньячных клопов, хрустких как утренний снежок, образцовых клопов с большой буквы К — мученик-имбецила-кусок-деревянный-дятел, — терпел, не спал, давил, размазывал по обоям, отчаивался, надеялся, что уйдут, тупил, мазался лавандой, матерился, купил мятный шампунь, плакал — потравил. Аллилуйя! Наконец-то, у терпилы кончилось! Два раза потравил, — приглашал человека в скафандре с баллоном газа на плечах, закупоривал всё и травил, пять часов гулял по прибрежным лесам-оврагам — злорадствовал — не всё вам меня жрать, выкусите, мелкие, вонючие твари — выбросил матрас и два куска ДВП, которые изображали в не-быту кровать, — восемь лет к ряду, между прочим изображали...

А потом наша общечерепная коллективная паранойя сказала: клопы не дремлют, бди, не смывай с жилых поверхностей яд, поставь палатку посреди комнаты, живи на цыпочках, ничего не трогай, шебурши по ночам. И вот уже ровно месяц мы живём на баррикадах. По ночам нам снятся клопы и чистые унитазы.

Унитазов на работе теперь семь — красивое число, их надо мыть, по уставу, каждый час. Даже если филонить, халявить или, например, прятаться за ворох недоглаженных форм, швабру, вёдра с чёрной водой, растворы и внезапную-занятость-всем-что-врачи-уронили, унитазы всё равно будут тебе сниться — санитар, ты обречён на фаянсовые сны. Санитар, они всегда будут с тобой. Во сне даже хирургический «опасный мусор» не способен победить унитазы — унитазы непобедимы, почти что как глупость. Они сияют глазированной белизной абсолютного Ничто, в котором растворилась и Вселенская Жопа, и наши не скромные надежды, и вся наша жизнь с багажом в придачу. Остановите самолёт, я слезу…

С вами был Аксель — человек-ёршик — во всякую неделю сутки через двое.

***

Речетатив Мамы Карлы. Мрачный.

Слово передаётся Маме Карле — художнице в сферической депрессии.

Ну, что я могу сказать… депра была со мной всегда. Даже в самые лучшие времена... Что-нибудь приводило меня в отчаяние, смятение и уныние. В нынешних временах Мамы Карлы не нужны. Ни уехать, ни развидеть, ни спрятаться, ни выпилиться — не могу, по разным причинам. Сижу под диваном в пыльном черепном углу. Вилли пытается выманивать меня конфетами. От конфет растёт только жопа, ну, чтобы соответствовать окружению...

Творческий энтузиазм не просто завял, замёрз, усох. Нет, пальма не пробила теплицу. На горшок с пальмой упал медный таз наполненный до краёв пудовой солью и разбил его. Пальме не в чем больше расти… Пальма — фсё.

Но у меня есть Йоахим, который только с виду большой и грозный, а вот когда мы все хороним пальму-творчества и ложимся под плинтус носом к бетону, больше остальных страдает именно он. Как-то не правильно видеть разбитым, несчастным и отчаявшимся самого сильного. Ну и страшно становится — без него мы точно не проживём. Тревожного расстройства? — Ой, нинадаааааа…
Поэтому я стараюсь откопать себя снова — хочу чтобы мой критик изощрялся в красноречии, горел серым взором, размахивал руками и учил меня жизни, а не сидел в тенётном молчании и не промораживал стеклянеющим взглядом пустую, свинцовую стену напротив. Бррр.

Вообще я, конечно, не ожидала, что дойдя до личностного дна, начну копать. Какая сука, спрашивается, оставила мне кирку и лопату?! Очнулась, когда утробная ночь сырой почвы залепила глаза, гнилая глина бессловесной тишины законопатила уши, толща-гуща чернозёмов забвения выдавила из лёгких последний воздух. Попытка выкопать себе укрытие, превратилась в похороны заживо. В каком-то смысле я уже умерла, но вот раз сижу, печатаю, собираюсь с мыслями — значит не вся, не целиком, не на совсем — пока нет. Да, видимо, не буду прежней, и не смогу делать то, чего по-настоящему хочется…

Если раньше моя пальма росла в кадке, хотя бы пальма, хотя бы в кадке. То теперь осталась только я сама и могила из которой это зомбе вылезло, бгггг. В могиле можно прятать сокровища…

А может быть, чем чёрт не шутит, мне в конце концов удастся подружиться с Эзопом и продолжать о своём — загадошно. Отращу жабры и научусь дышать в мутной воде, которую тут называют воздухом. Попробую, хотя бы ради Йошки.

Ну и заканчивая традиционное вступительное ламенто, скажу неожиданное: вдруг осознала, что испытываю странную благодарность к диссоциативному расстройству личности, которым наградила нас легкомысленная природа. Если бы эта, с позволения сказать, среда обитания упала на меня одну, я б таки вышла в окошко с двадцать пятого этажа, совершенно точно… и ни разу не подумала бы о том, что родители расстроятся. А вот если делить пирог жизни со стрихнином на шестерых, дозировка яда будет так мала, что возможно даже выработать устойчивость. Ок, Йошка говорит, что всё это весьма похоже на рационализацию. Пусть рационализация — мне до сиреневой лампочки.

***

Про итоги года. Неожиданно. Откровенно.

Всегда ненавидела подводить итоги года, потому что ужасно не продуктивна: за мой год не произошло ничего и ещё немножко не произошло. Так мне казалось. Сейчас я действительно не продуктивна. По настоящему. За три года сделала полторы куклы… и никому про них толком не рассказывала. Рассказывать не было сил: физические съедала санитарская работа, душевные дожёвывала вечная депра, которую моя психиатр переквалифицировала в биполярку второго типа (рукалицо).

А маниакальных эпизодов, по закону подлости, было удручающе мало, но вот последний самый огненный: божечки-кошечки, за три года я была ахуительно счастлива целых две недели подряд, крыша не уехала совсем, как это обычно в таких ситуациях бывает, просто я была БОГОМ всеми большими буквами, осознавала, что это не объективно, но кого волнует объективность — подходите, я брошу в вас камень, не спала и херачила супер-наряд для Зайца-Ужосайца почти без перерывов. Даже как-то на работу ходила, но не помню толком как, помню один раз пришлось объяснять почему меня так очевидно штырит, и справку от психиатра новую показывать, утешились тем что оно не надолго… потом снова будет много унылой, незаметной санитарки, потерпите фонтан искромётности — всего ничего.

Работала в целом хорошо, ну, меня, по крайней мере не уволили… клиника сияла — сил было на десятерых здоровых и вязанку увечных. Две огненные недели в километровой мерзлоте трёх лет… с незаметными оттепелями внезапных дней.

Фотала свои куклопроцессы не подробно и спонтанно. В итоге фоток хуева гора, а как их систематизировать — ума не приложу. Наверное, начну сначала и попытаюсь разложить всё по-порядку. Скорее всего даже не в один пост. И с пробелами, потому что часть фоток проебашка утащил, а что-то сама пропустила. Да.

***

Заяц-Ужосаец! Он должен был стать символом Года Зайца, но видимо станет символом мрачного трёхлетия… чтобы не дольше.

И кааак обычно, именно сейчас у меня нет внятной фотки тушки зайца, а только вот такая загадошно расскрашенная в Гимпе (это Аксель развлекается, он у нас худооожнег):


Картинки по клику открываются большими.

Теперь Йоахим расскажет вам про зайцеконцепцию.

Тушка ужасного зайца закончена. Костюм — архитектурная феерия — плод мамулиного (с Читкой) маниакального прихода — почти закончен — осталось к воротнику петельки приделать. Пока в планах: подставка-водоворот — символ пиздеца в который неизбежно погружаются всякие ужасные зайцы.
В целом композиция обещает быть обманчиво впечатляющей, изящной и красивой, если не вдумываться в смысл.

А вот расскрою вам тайну невнятной хуйни из прошлого поста! На самом деле там была архитектурная кофта со спины, а тут зайчина её примеряет:



Фото тоже не блещет чёткостью и ясностью, увы. Впрочем про изготовление зайцевой одежды будет отдельный огромный пост - художница вложила в субъект-гардероба сотни мамокарлочасов и хочет поведать об этом миру.

О, а наша вечная тема, унаследованная Мамой Карлой от почившей (чтоб не холодало в Аду) Ксени: изобразить красиво какую-нибудь мерзость, если по-простому. Шире, загадочнее и безусловно масштабнее: реализовать в творчестве принцип coincidentia oppositorum. Только не спрашивайте, как я понимаю эту философскую концепцию, bitte. Никак. Карла пытается её почувствовать и выразить без слов. А вообще изящная формулировка на латыни была ловко извлечена из текстов Мирчи Элиаде, «Мефистофель и андрогин», если память мне не изменяет. Давно это было. Память моя — прожжённая блядь.

***

Заяц мерзок и прекрасен, диспропорционален, отвратителен лицом, зубаст-клыкаст, косоглаз и длинноух. Текстурно противоречив.

Не выходя из концепции Мама Карла пытается в одной кукле породить диалог разных фактур: две мозаики и шероховатое папье-маше, плюс вышитая одежда мимикрирующая под кусок веерной готики — тряпичная архитектура. На формальном уровне: это избыточные, почти барочно-маньеристские формы зайцевой морды и рук в сочетании с откровенно игрушечной минималистической зайцевой задницей и абстрактной подставкой-водоворотом (которой пока нет в природе).

То есть вкраце: вычурная фигуративность + минимализм + абстракция.

Ужасная морда зайца, который судя по всему хищник, вдохновлена фигурками со шлемов средневековых японских самураев.

Символика огромных чёрных рук, полагаю, пояснений не требует.

Большие, страшные, нелепые ручищи в этой кукле выглядят одновременно и смешно и пугающе. Их изготовление отъело у Мамы внушительный кусок мозгового желе...

***
Вот про них в этом посте отдельно и расскажу. Ура-ура-уруру! Спустя девять тыщь слов мы определились с темой повествования. Сука, новый рекорд!

Нет, уже не расскажет - итак мы тут простыню наговорили. Считайте, нас немножко прорвало после долгих лет молчания. Однако, решено - следующий пост напишет Мама Карла самолично (я её заставлю, не переживайте). Он будет про страшные руки. С подробным рассказом об изготовлении.

А пока вот тизер положу сюда. Если быть более точным, то никакой это не тизер, а ещё одна невнятная картинка, которую я считаю красивой. Полуразобранный фрагмент руки на фото напоминает змею, пускай он будет символизировать творческий переход в новый год, некое обещание продолжить:

@настроение: blah

@темы: bjd, amor fati, morbid anatomy, биографический бредок, real gone, когнитивный декаданс, куклоконцепции, заяц-ужосаец